«ЖУРНАЛИСТ» И ЕГО МОРАЛЬ

С развитием журналистики встал вопрос о морали самого журналиста. Нас интересует природа этой проблемы – почему она возникла – и её разрешение. Третий момент – имеет ли отношение мораль к профессиональной судьбе журналиста. 

В чем суть проблемы, если не обращаться к фильму Сергея Герасимова «Журналист»?

Дело в том, что журналист сразу стал представителей т.н. свободной профессии. Но свободность трактовалась пространственно – то есть он мог перемещаться в отличие от токаря по огромным пространствам. Но именно это наложило печать: перемещение в пространстве территорий позволило перемещать мысли и слова. Разнотемье позволило смотреть на вещи со всех позиций – «и прачки, и собачки, и министра, и таксиста». Отсюда родилась удобопревратность и беспринципность журналистского сознания, что было замечено давно и стало предметом размышления, поскольку беспринципность стала касаться не только образа мыслей, но и образа жизни. Но почему это стало проблемой?  

Молодой броский столичный журналист Юрий Алябьев (актёр Юрий Васильев) приезжает в небольшой уральский провинциальный город (уральская часть снималась в городе Миассе) с журналистским расследованием, знакомится с молодой девушкой Шурой Окаемовой (актриса Галина Польских) предлагает интим, не получает ответа и уезжает. Во второй серии его отправляют в мир соблазнов и титулов – на Запад (Женева, Париж, Лондон), где он берёт интервью у по тем временам сверхзнаменитой Анни Жирардо. Западный мир не показан дурным, но постоянно есть ощущение, что «что-то не то». И главный герой это постоянно чувствует. Притом, что вокруг настоящие знаменитости, но что-то ненастоящее в них есть.

Фильм снят в шестидесятых, в 1967 году, поэтому огульного очернения Запада нет, есть серьёзное размышления режиссера Герасимова, в чем суть свободы, что она может дать, и приходит к обычному по тем временам наблюдению, что аморальное поведение и его стандартные признаки – женщины+вино+игра, - влечёт за собой аморальное слово, которое губит журналистику вместе с журналистом. Именно этот тезис и хотелось бы продумать: влияет ли аморальное поведение на журналистику – выдумка это или знак профессиональной непригодности?

Если считать, что признаком свободы является любое-писание и писание-о-любом, то с профессиональной точки зрения ясно, что охватить все невозможно, поэтому в этой части качество журналистики ущербно. Заметим, что в некотором смысле главный герой противопоставляется журналисту из городской газеты Реутову (актёр Сергей Никоненко), который звезд с неба не хватает, но делает нужную работу для множества людей – рабочих, служащих города. Не надо забывать, что быть опубликованным в газете означало получить награду – славу и известность. Печать в те времена, когда было мало телевизоров и не всегда было интересно радио, становилось формой необычайного поощрения – и в этом была значимость малой печати в малых городах. Люди хранили вырезки о себе пачками – это была целая культура – хранить вырезки из газет по значимым явлениям и событиям, в деревнях даже вешали на стенку. Поэтому журналист в таких городах был небожителем, приближенным к земле. Действительно, это была «народная журналистика», причем  по преимуществу касающаяся действительных, а не мнимых достижений. Причем журналисты очень хорошо знали тему – свой Город и его предприятия во всех деталях. Для Герасимова эта форма журналистики была ближе и понятнее. Как и идейность её. Алябьев на западе спорит в пользу СССР, возвращается в Горноуральск и делает предложение Шуре. Позиция Герасимова понятна.

Но на сей момент эта проблема обостряется. Является ли вольность, безыдейность (мол, какие идеи в новостях?) и беспринципность свойством профессии? Герасимов отвечает фильмом: нет, корневое проникновение в почву страны, сильные идеи  – вот что даёт силу журналистике и вдохновляет её. Но тем не менее, вопрос открыт. И он открыт лично для каждого: либо углубляться в суть дела, в почву, либо скользить по верхам, не понимая сути дела и не зная, о чем пишешь (снимаешь) без всякого смысла и изюминки.   

На самом деле, я часто наблюдаю таких журналистов. Вот девушка снимает в частной галерее. Первое: нет никакого интереса к картинам. Второе: никакого интереса к событию: «давайте побыстрее, у нас пять минут», что-то броское, два слова в камеру – всё. Понятно, регламент, но меня удивляют банальные вопросы, самый продвинутый из которых – «Ваши планы». Ни разу не услышал вопросов о качестве картин, стилистике, значимости и проч. Отсутствие интереса к материалу со стороны журналиста делает материал неинтересным, беззубым, бескрылым, бездушным. 

О журналистике можно судить и по аналогии с кино: вот «Журналист» - классика, поставил вечную проблему, поэтому интересен и актуален до сих пор. А тысячи проходных фильмов забыты навсегда. Но внутренняя коллизия у журналиста остается: как писать о вечном в мгновенном? Как в текучке запечатлеть что-то прочное?  

Что можно сказать? Борьба за профессию продолжается.