ФОРСАЖ ЗАЛЬЦМАНА

Вынесенное в эпиграф определение как нельзя точно описывает состояние, в котором находилась наша страна в годы Великой Отечественной войны. Сверхъестественные прорывы во многих областях деятельности, начиная от боевых действий и заканчивая научными исследованиями с одной стороны и запредельное напряжение с другой. А если смотреть на вопрос с точки зрения причинно-следственной связи, то сначала нужно говорить о запредельном напряжении, а потом о сверхъестественных прорывах. Состояние напряжения неприятно, а состояние запредельного напряжения невыносимо. Находиться в таком состоянии по своей воле может далеко не каждый человек.

Поэтому были востребованы руководители прорыва. Люди, способные организовать работу в экстремальных условиях. В танковой промышленности таким стал Исаак Моисеевич Зальцман. Несмотря на то, что мы рассматриваем преимущественно конструкторскую работу, мне не можем не говорить о человеке, который руководил Челябинским Кировским Заводом в годы войны. «Король танков», «Князь Танкоградский» - это всё о нем.

Биография Зальцмана во многом типична для того времени и в основном повторяет биографию «выдвиженцев», о которых мы писали выше. Родился в 1905-м. С 1924-го на комсомольской работе. В 1933-м окончил институт. С 1933-го на заводе «Красный Путиловец» (с 1934-го Ленинградский Кировский Завод). С 1938-го – директор ЛКЗ. Замнаркома, нарком танковой промышленности, директор эвакуированного в Нижний Тагил «Завода имени Коминтерна» (Т-34), Челябинского Кировского Завода – вот должности, которые он занимал в годы Войны. В сентябре 1941-го за организацию эвакуации ЛКЗ на Урал присвоено звание Герой Социалистического Труда. Награжден многими орденами[1].

Чтобы понять условия, в которых работали руководители военного времени, попробуем перечислить основные «вводные»:

1.           «Танки любой ценой!» - так можно кратко обозначить требование руководства страны к танковой промышленности. Это требование диктовалось фронтом.

2.           Дефицит квалифицированных работников. Тяжелые бытовые условия для тех, кто был. Отсутствие возможности нормально восстановить силы. Э.А.Соболев пишет, как работники КБ трудились по 15-16 часов в сутки, ночуя на чертежных досках. [4]

3.           Рухнули сложившиеся экономические связи и производственная кооперация. Особенно это касалось начального периода войны, когда промышленность эвакуировалась на Восток. Представьте, что вы всегда получали алюминий для двигателя В-2 из Запорожья, а там немцы. Описывается случай[4], когда на Сталинградском заводе из-за невозможности возить опорные катки на обрезинку в Ярославль, (дороги перерезаны противником) пришлось срочно придумывать катки с внутренней амортизацией. И такое было правилом, а не исключением. Добавьте сюда слом всех привычных графиков и маршрутов на транспорте.

Можно твердо говорить, что сделать за месяц годовую работу, - как это сделал Зальцман в Нижнем Тагиле, за 33 дня, переделав вагонный завод в танковый, - только на воодушевлении, действуя только "методом пряника" невозможно. Здесь явно должны пойти в ход и жесткое принуждение и "показательные наказания" и нарушения законности. Вот как описывают [6] его действия в Нижнем Тагиле, где требовалось организовать выпуск танков на вагоностроительном заводе:

«К моменту приезда И.М.Зальцмана в Нижний Тагил … обстановка на заводе сложилась крайне тяжелая. Детали, заготовки, привезенные из Харькова, кончились - именно из них в декабре 41-го харьковчане выпустили на Урале 25 танков Т-34, а в цехах бывшего вагоностроительного гиганта необходимое производство всего необходимого для сборки боевых машин только налаживалось. Сделанное не соответствовало массовому выпуску. Сильно подводили предприятия-поставщики, не хватало оборудования. Вместо того, чтобы полностью использовать мощности и кадры на производство Т-34, Коминтернзавод изготовлял передки для 76-миллиметровых пушек. Кроме того, к этому времени на заводе еще не организовали, как следует, питание рабочих и служащих.

Все эти и другие трудности создали чрезвычайно напряженную обстановку. Из нее надлежало немедленно выходить.

Первым делом Зальцман предложил Ю.Е.Максареву, которого знал еще по совместной работе в Ленинграде, занять должность главного инженера.

- Но есть же распоряжение отдать меня под суд, - предупредил тот нового директора. - Звонил Молотов, очень ругал...

- Я возьму все на себя, - ответил Зальцман, - главное, чтобы ты хорошо поработал. - И он продиктовал секретарю приказ по наркомату танковой промышленности, согласовав по телефону с В.А.Малышевым назначение Ю.Е.Максарева.

Вместе с ним, другими инженерно-техническими работниками были пересмотрены и молниеносно набросаны контуры организации цехов на базе массового производства. Зальцман выехал в Свердловск посмотреть, какие эвакуированные заводы стоят на железнодорожных путях; через несколько дней эшелоны с нужным оборудованием, а также всем персоналом прибыли в Нижний Тагил. Оборудование расставлялось параллельно с возведением новых корпусов. Завод был освобожден от выполнения любых заказов, не связанных с выпуском танков.

В связи с этим интересно вспомнить, как удалось освободиться от производства артиллерийских передков, над которым шефствовали люди Берии. Выпускали их несколько десятков штук в день. Позвонив предварительно наркому вооружений Б.Л.Ванникову и узнав, что передками к 76-миллиметровым пушкам армия располагает в достаточном количестве, даже на довольно длительный срок, ущерба не будет от прекращения их производства в Нижнем Тагиле, Зальцман распорядился временно приостановить его, а мощности и кадры перевести на изготовление деталей для Т-34.

На следующий день к нему явились несколько работников НКВД из Свердловска и представитель их ведомства из Москвы.

- Почему прекратили производство передков? - даже не здороваясь спросил столичный гость.

Зальцман объяснил, что товарищ Сталин приказал принять любые меры для организации немедленного выпуска танков. Когда это не подействовало, Зальцман повторил:

- Товарищ Сталин дал мне полномочия...

- Какие еще полномочия, - перебил его представитель из Москвы.

- ...бороться с теми, кто хочет сорвать выпуск танков и этим самым работает на Гитлера. Да, товарищ Сталин дал мне приказ раскрутить производство танков, и я гусеницами раздавлю каждого, кто попытается мне мешать!

Успокоиться после ухода непрошеных гостей он не успел: позвонил Берия. Минуты через три Зальцману удалось прервать эмоциональный монолог:

- Товарищ Сталин поручил мне настроить выпуск Т-34.

Берия после этих слов запнулся, а Зальцман продолжал, пользуясь паузой:

- Относительно артиллерийских передков, то я уже договорился с Ванниковым на временное прекращение производства их у нас, пока будем разворачиваться с танками. А тогда мы будем выпускать их не единицами, а сотнями в день...

- Правда? - переспросил Берия.

- Правда! - уже с облегчением произнес Зальцман.

- Тогда хорошо, только смотри, Зальцман, чтобы у тебя гусеницы не лопнули... - перед тем, как положить трубку, произнес собеседник.»

Решения, которые он принимал, в принципе, не были сверхъестественными. Однако требовали слома устоявшихся стереотипов. Нужно было смотреть на вещи одновременно узко и широко. Узко смотреть на цель и видеть только её. И широко смотреть на окружающий мир, поверх привычных рамок. Давайте с этих позиций рассмотрим действия Зальцмана в Нижнем Тагиле.

Цель – массовый выпуск танков. Всего остального он не замечал и не желал замечать. Ради этого:

Фактически отменил уже принятое и утвержденное на «самом верху» решение об отдаче прежнего директора под суд и назначил его главным инженером. Пошел наперекор как органам юстиции, так и Сталину[2] и Молотову. Также действия можно смело ставить в один ряд с нарушением подписки о невыезде, самовольным освобождением из- под стражи и т.п.

Своим решением свернул производство всей продукции, не относившейся к танкам, в том числе военной, проходящей по линии НКВД, из-за чего имел разговор на высоких тонах с Берией. Понятно, что это было согласованно с Ванниковым, но даже задать такой вопрос наркому боеприпасов нужно было решиться. Пользуясь полномочиями, данными Сталиным, перенаправил из Свердловска в Нижний Тагил эшелоны с людьми и необходимым оборудованием, которые стояли на станции. Очень интересно узнать, как выходили из положения руководители предприятий, чьи эшелоны не пришли по адресу? Сколько из них пошли под суд за срыв производства военной продукции? Такие действия "тянут" как минимум на самоуправство. А если перенаправленное оборудование принадлежало бы какому-то серьезному оборонному заводу, производящему, например, Ил-2, то можно было бы и как диверсию квалифицировать.

Нужно иметь не просто смелость и наглость. Здесь нужно в принципе смотреть на мир иными глазами. Забыть, что существует слово «нельзя», оставить в лексиконе только «нужно фронту». Оказывается можно отменять решения органов юстиции. Можно отменять решения Сталина. Можно останавливать военное производство, хоть и по согласованию, но даже задать такой вопрос наркому боеприпасов нужно решиться. Можно забирать то, что тебе не принадлежит. А конфликт с всесильным шефом НКВД?! Со времен, когда метла репрессий мела и правого и виноватого прошло всего ничего.

Теперь давайте мысленно встанем на место лично Зальцмана. У него выбор был небольшой. Либо фронт получает танки, либо – под суд. В мирное время можно было выговором или даже снятием отделаться, но война диктовала свои жестокие правила.

О требовательности Зальцмана ходили легенды. Но, требуя от людей, он требовал и от себя. Уместно сказать о таком эпизоде. Создавался новый цех, в котором требовалось срочно установить 250 станков. Начальник цеха Зельвянский потребовал неделю срока, не меньше. Действительно, объем работ был очень большой. Но директор дал только два дня. Естественно, Зельвянский ушел от него ошарашенный, недоумевая, где взять людей для выполнения работы. Но как только они начались, на завод прибыло несколько сот курсантов военного училища на помощь. Через два дня все станки уже давали так необходимую для производства танков продукцию. [6]

Естественно, огромный интерес представляет методика работы Зальцмана. Как он оценивал ситуацию? Как расставлял приоритеты? Как планировал мероприятия? Как работал с кадрами? Как находил нетривиальные решения? Видимо, этот опыт он унес с собой.

Однако большие полномочия и безнаказанность имели и побочный эффект. Хамство, грубость, жестокие наказания. Например, за низкое качество первых самоходных установок СУ-76, ответственный за их разработку С.А. Гинзбург по приказу Зальцмана был снят с должности и отправлен на фронт, где погиб[3].

Однажды в разговоре один фронтовик упомянул об удивительном чувстве бесстрашия, которое порождается постоянной смертельной опасностью. Когда смерть может настичь в любую секунду, начинаешь жить одним днем. Перед лицом надвигающихся танков, бомбежек и артобстрелов, «мелочи» вроде гауптвахты или даже рапорта особиста, становятся незаметны. Перестаешь думать о дальних последствиях, волнует только ближайшая задача. Видимо, также жили и тогдашние руководители. Выполнить задачу, выжить сейчас, а завтра будет видно, «завтра» может и не быть.

Когда решается задача высокого уровня сложности, когда мобилизуются ресурсы всей страны, - например, организация массового выпуска танков, - неизбежно ущемляются интересы задач уровня меньшего. Но то, что оправдывается законами военного времени, не всегда находит оправдание во время мирное.

О причинах снятия Зальцмана с должности в 1949-м существуют разные версии. Сам Зальцман объяснял это своим несогласием дать показания по «Ленинградскому делу». Однако имеются свидетельства [6] и о реальном невыполнении Зальцманом производственных заданий. Кроме того, действуя методами военного времени, он создал себе массу врагов, как среди подчиненных, так и среди управленческой элиты. Например, уже упомянутый Берия. Кто посильнее мог открыто начать ему мстить, Другие - запустить механизм интриг, третьи – просто не поддержали в трудный момент. Нельзя исключать и тот факт, что своими действиями Зальцман компрометировал Сталина, у которого числился в любимцах и которого регулярно информировали о поведении Зальцмана. Скорее всего, причин было много и разных.

Если отвлечься от промышленности и взглянуть на армию, то подобным образом сложилась судьба Жукова. Халхин-Гол. Прорывы на фронтах, звания, награды. После войны – обвинения в грубости, "бонапартизме", в присваивании трофеев; опала, и, наконец, отставка в 1956-м после сокрушительного и дружного осуждения другими военачальниками на октябрьском 1957-го года Пленуме ЦК КПСС. Это был руководитель прорыва, подобный Зальцману. Появление таких людей было востребовано временем.

Итак, мы подошли к проблеме. Как локализовать методы военного времени? Как уменьшить негативный эффект от их использования. В том числе и для самого руководителя. Согласитесь, "падение" с наркомовской высоты на должность мастера, неприглашение Зальцмана на 50-летие ЧТЗ были серьезными ударами. Отличным выходом могла быть преподавательская работа. Опыт управления предприятиям и наркоматом в экстремальных условиях должен был быть зафиксирован и передан. Чего не произошло. Обратите внимание, ни Зальцман, ни Жуков не написали ни одного учебника. Сколько знаний и опыта потеряно! Современная жизнь предлагает представительскую и законодательную власть. Статус депутата Госдумы или Сенатора, например. С одной стороны, это статус, соответствующий заслугам, возможность применить знания и опыт. С другой стороны – отсутствие непосредственных рычагов управления не позволит проявиться рефлексам военного времени, сопряженным с болезненными побочными эффектами.

Другая проблема – как выявлять и готовить руководителей прорыва. Где им практиковаться? Метод выдвиженчества откровенно затратен, как мы показали выше. Мобилизацию 1930-х трудно реализовать в современных условиях. Видимо, эта проблема еще ждет своего исследователя.