ВЫБРАКОВКА ПОНЯТИЯ «САМОЦЕНЗУРА»

Две крайности – цензура и отсутствие её - привели к коллапсу профессиональной этики журналиста. Действительно, если есть цензура, то какая свобода слова, если отсутствие её – тоже какое из свободы Слово? Последняя фигура речи означает, как пустой словопоток считать свободным, как пустое или глупое считать свободным?

Хотя формально – пустое и есть свободное.

Названный принцип самоцензуры считается компромиссным. Но я в него не верю. И отказываю в продуктивности и легитимности.

Объясняется это просто: если самоцензура – самоограничение, то есть две причины не доверить ему. Первая: любой человек не терпит самоограничений, просто в силу свободолюбия. Свойство таково, что всегда человек объяснит самому себе, почему не нужно себя ограничивать. Изучение алкоголизма показывает это.

Далее, самоограничение всегда должно иметь сторону интереса. Но если журналист сам определит интерес, он сам же и его исполнит. А если интерес безразмерный, то какое тут ограничение? То есть отдать ограничение в руки самого журналиста дело безнадёжное.  

Тогда где же искать «тормоза» для журналиста?

Я вижу несколько таких тормозов. Но все они квалификационные, которые определяются не эмоциями журналиста, а его продуктом, который сам определит профессиональные качества журналиста (репортера).

Зачем нам изучать страсти доярки, говорить с ней о совести, самоограничении, не проще ли взять молоко и проверить его на количество и качество? Кажется, так делает весь мир. Но почему мы не отнесём тот же профессиональный критерий к журналисту? И не сделаем выводы? Возможностей масса.

1. Жанровое искажение. Если журналист делает репортаж о маленьком вопросе на пять страниц – это не самоцензура – это непрофессиональная писанина. Причем тут цензура или нецензура? Если он не знает жанровых ограничений, то он не знает самых очевидных границ самоограничения. 

2. Журналист сочинил – написал о том, что не знает. Это какое отношение к самоцензуре имеет? Написал о том, что не знаю – и дело с концом, я же не знал, о чем пишу! То есть самоцензура становится прикрытием непрофессионализма. Так давайте уберём моральные критерии, а введём профессиональные! Если журналист не в теме, – то штрафные санкции не за отсутствие совести, а за непрофессионализм. И пусть носитель платит за непрофессионализм журналиста. А сам журналист не прикрывает свой непрофессионализм свободой слова. 

3. Если журналист начинает фантазировать, то есть выдавать за информацию свои художественные аллюзии, то это выход из профессии вовсе. Если ты скрытый писатель – тогда откройся и уйди в другую дверь.

Получается, профессиональные ограничения и есть самые что ни на есть эффективные способы ограничения, которые мы не найдём в самоцензуре. Их преимущество в том, что их невозможно обвинить в цензурности, в подавлении свободы слова. Действительно если ты пишешь в жанре политического репортажа, то в половине статьи описывать пение птиц или описывать утренние сны – это выход из жанра и темы. И свобода слова тут не причем.  

Поэтому вопрос о самоцензуре просто надо убрать из повестки как бессмысленный с точки зрения наличия гораздо более понятных и жёстких форматов, ограничений профессионального свойства. Эмоции всегда проще преодолевать формой, процедурой, последовательностью. А разговоры о самоцензуре – не более чем попытка оправдать свою бездарность и утвердить право на неё.

Но мне часто говорят, есть же люди, которые руководствуются самоцензурой! Слышали такое. Но если посмотреть повнимательнее, то за этим словом скрывается как раз именно профессиональное управление собой. Заметим, профессиональное управление собой – это более точное название того, что опытные профессионалы в сердцах называют самоцензурой. Я часто за этим наблюдал. Профи заявляет: Ну нельзя делать вот этот тут! – Я спрашиваю: Почему? – Он: Да потому что фраза звучать не будет!   

Вот! Если профи стремиться к точному звучанию слова – то где тут самоцензура? – ведь перед нами простые профессиональные требования: слово должно звучать! Где тут самоограничение? Если мы выдвигаем на первый план звучащее Слово, а ни словесный писк и мусор, то это не самоцензура – а профессиональное управление Словом.  

Что и требуется доказать.